Trust can kill you or set you free…
Сон длиною в жизнь.
…казалось бы, что спокойное, ровное дыхание принадлежит тебе, а не аппарату, который поддерживает жизнь твоего тела. Я держал твою руку в своих ладонях и согревал её. Как некогда это делал ты. Разговаривал с тобой почти шепотом, как будто боялся разбудить. А ведь на самом деле, я ждал твоего пробуждения, девять дней ждал. И готов ждать целую вечность, но…. Эта палата стала для меня залом ожидания…и сегодня мне сказали, что тот, кого я жду, никогда не прибудет. Никогда…
- парень, поговори с ним, попрощайся. Сегодня вечером его отключат.
…слова врача стали реализацией моих страхов…
Уже закрывая дверь, человек в белом халате добавил:
- он уже не проснётся. Но рассказы, которые ты ему читал с надеждой, что он их слышит, пропитали верой даже стены. Может быть, он…
- он слышит, я это знаю. Спасибо.
Врач опустил взгляд, он привык к боли, которую испытывают те, кто теряет родных. Но было видно, что привязанность и безнадёжная вера, моя вера, приводила его в смятение. Он еле заметно улыбнулся и закрыл за собою дверь.
Я сжал твою ладонь крепче, хотел прочувствовать тебя как можно сильнее, ближе…
-…когда ты ложился спать, ты не говорил, что сей сон будет длиною в вечность…Когда ты прыгал со скалы, то не предупредил меня, что этот прыжок будет в бездну. В бездну, где уже нет жизни, но ещё не наступила смерть.
Я заплакал. Первый раз в своей жизни. Молча. Без всхлипов, дрожи, крика. Это были слёзы молчания. Тихая истерика. Немое смирение.
- знаешь, любимый,…а ведь раньше у меня не хватало смелости так обратиться к тебе. Было слишком рано. А сейчас…слишком поздно?...нет, думаю - как раз…, - сегодня я прочту тебе сказку последний раз. Это будет самая долгая история. История нашей жизни….
Я даже не предполагал, что человек может быть настолько свободным. Свободным внутри себя, не зависящим от ограничений системы. Человек, который передвигал внешние и внутренние стены, не разрушая их.
Помнишь, когда ты первый раз меня увидел, ты спросил, готов ли я заплатить определённую цену за такое состояние, обычно не свойственное вам, людям. И я заплатил. Отдал свой рассудок. Ведь плата за такую свободу – разум. С тех самых пор я лишился роли наблюдателя, ровно как и крыльев. Стал тенью. Твоей. Знаешь, я никогда об этом не пожалел. Обретя тело, я узнал как это, умирать от изжоги либо зубной боли и восстанавливать организм самолечением и запасом медикаментов в твоей аптечке; почувствовал отсутствие привязанности, растворяясь в другом человеке за деньги или же по обоюдному согласию. Помню, как первый раз порезавши кожу на лице при бритье, я заворожено смотрел на алый сок жизни, выступивший у пореза. Тогда я до конца познакомился с таким чувством, как радость,…радость оттого, что я живой. Ты дал мне жизнь.
Никто не мог понять наших отношений. Ты воспитывал меня как сына, которого у тебя никогда не было, я же любил тебя.
Когда-то я сказал, что ты тот, кем хочется жить. Ты стал для меня живой водой, которую я не смел пить.
Ты обожал сумерки. Этот период, промежуток между днём и ночью. Ты говорил, что в такие моменты рождаются сказки, горизонт теряет прочность и бесконечность своей линии и в осколочной невесомости открываются новые миры. Всё зависит от предпочтений и выбора.
Наша встреча была результатом обоюдного выбора. Ты верил во что-то, что нельзя объяснить с точки зрения науки, и называл их крылатыми. Твоей вере не нужны были доказательства, но я так хотел стать живым воплощением этой веры. И стал им. Скорее для себя, чем для тебя, мой Безымянный.
Безымянный. Только сейчас я понимаю, почему у тебя было много имён. Каждые новые уста обращались к тебе иначе. На вопрос, как тебя зовут, всегда отвечал: - а какое имя вы бы мне дали?,.... и соглашался с первым названным именем. Ведь для каждого ты имел разное значение. Я же дал тебе два имени. Вслух я называл тебя братом, а про себя, либо когда ты спал, я нарекал тебя любовью.
Я любил ветер. Да. Ты был именно им. Я знал, что убить тебя сможет только остановка…один момент, лишённый движения. Ведь ветер не может останавливаться.. Я помню тот вечер…было слишком холодно, удар об воду растаял в раскате грома. Ветер остановился, его словила вода, и разбила на мелкие пузырьки воздуха. Когда я вытащил тебя на берег, твои глаза отражали бездну. А я был зеркалом, которое предназначено лишь для одного человека. Для тебя. Моей судьбой стала твоя судьба. Я отражал тебя в себе и с каждым разом всё больше и больше растворял в тебе себя. И тут…бездна. Зеркало треснуло. Я почувствовал незнакомое мне до сих пор чувство страха, боль пришла чуть позже.
Скорая спасла твоё тело.
Я же надеялся спасти твою душу. На самом деле, я спасал свою.
Прости меня за то, что я сделаю…
…и за то, что не решался сделать, покуда ты был жив.
Прости, я стал слишком похож на человека…
Вдох, выдох. Молодой человек отпустил руку того, кого не желал терять. Достал из кармана платок, в который был завёрнут какой-то предмет, и вложил его в холодную ладонь любимого. Он встретился у двери с врачами, который пришли, чтоб обрезать последнюю связующую нить с жизнью, как того требовала процедура в таковых ситуациях. Прошел сквозь них. Не провожая взглядом. Он больше не оборачивался.
Дежурная сестра говорит, что он просто подошел к открытому окну, бесшумно залез на подоконник, расправил руки, будто крылья, и сделал шаг в сумерки через окно седьмого этажа. Его тело так и не нашли.
Когда-то, я сделал выбор и стал человеком, чтоб быть рядом. Сейчас я сделаю шаг за черту узкого карниза и разобьюсь. А ты станешь крылатым, который будет лечить мою разбитую душу. Наши сердца замолкнут в унисон ибо мы – обречены друг на друга нашим выбором. Ты дал мне свою кровь, я тебе – веру.
Этот вечер забрал два сердца сплетённых в одну жизнь. Сумерки плакали воском ещё не угасшего солнца, и резали мерцаньем ещё не проснувшихся звёзд.
...
Его звали Даниилом. Когда его хоронили, в его руке всё ещё находился платок, в котором хранились перья.
Перья того, кто именовал его Любовью.
01.06.2008.
© Fenix Nef/86
Ф.Н.
«Подлинное счастье — это когда два Света становятся Одним.»
©Анхель де Куатьэ "Вавилонская блудница"
©Анхель де Куатьэ "Вавилонская блудница"
…казалось бы, что спокойное, ровное дыхание принадлежит тебе, а не аппарату, который поддерживает жизнь твоего тела. Я держал твою руку в своих ладонях и согревал её. Как некогда это делал ты. Разговаривал с тобой почти шепотом, как будто боялся разбудить. А ведь на самом деле, я ждал твоего пробуждения, девять дней ждал. И готов ждать целую вечность, но…. Эта палата стала для меня залом ожидания…и сегодня мне сказали, что тот, кого я жду, никогда не прибудет. Никогда…
- парень, поговори с ним, попрощайся. Сегодня вечером его отключат.
…слова врача стали реализацией моих страхов…
Уже закрывая дверь, человек в белом халате добавил:
- он уже не проснётся. Но рассказы, которые ты ему читал с надеждой, что он их слышит, пропитали верой даже стены. Может быть, он…
- он слышит, я это знаю. Спасибо.
Врач опустил взгляд, он привык к боли, которую испытывают те, кто теряет родных. Но было видно, что привязанность и безнадёжная вера, моя вера, приводила его в смятение. Он еле заметно улыбнулся и закрыл за собою дверь.
Я сжал твою ладонь крепче, хотел прочувствовать тебя как можно сильнее, ближе…
-…когда ты ложился спать, ты не говорил, что сей сон будет длиною в вечность…Когда ты прыгал со скалы, то не предупредил меня, что этот прыжок будет в бездну. В бездну, где уже нет жизни, но ещё не наступила смерть.
Я заплакал. Первый раз в своей жизни. Молча. Без всхлипов, дрожи, крика. Это были слёзы молчания. Тихая истерика. Немое смирение.
- знаешь, любимый,…а ведь раньше у меня не хватало смелости так обратиться к тебе. Было слишком рано. А сейчас…слишком поздно?...нет, думаю - как раз…, - сегодня я прочту тебе сказку последний раз. Это будет самая долгая история. История нашей жизни….
Я даже не предполагал, что человек может быть настолько свободным. Свободным внутри себя, не зависящим от ограничений системы. Человек, который передвигал внешние и внутренние стены, не разрушая их.
Помнишь, когда ты первый раз меня увидел, ты спросил, готов ли я заплатить определённую цену за такое состояние, обычно не свойственное вам, людям. И я заплатил. Отдал свой рассудок. Ведь плата за такую свободу – разум. С тех самых пор я лишился роли наблюдателя, ровно как и крыльев. Стал тенью. Твоей. Знаешь, я никогда об этом не пожалел. Обретя тело, я узнал как это, умирать от изжоги либо зубной боли и восстанавливать организм самолечением и запасом медикаментов в твоей аптечке; почувствовал отсутствие привязанности, растворяясь в другом человеке за деньги или же по обоюдному согласию. Помню, как первый раз порезавши кожу на лице при бритье, я заворожено смотрел на алый сок жизни, выступивший у пореза. Тогда я до конца познакомился с таким чувством, как радость,…радость оттого, что я живой. Ты дал мне жизнь.
Никто не мог понять наших отношений. Ты воспитывал меня как сына, которого у тебя никогда не было, я же любил тебя.
Когда-то я сказал, что ты тот, кем хочется жить. Ты стал для меня живой водой, которую я не смел пить.
Ты обожал сумерки. Этот период, промежуток между днём и ночью. Ты говорил, что в такие моменты рождаются сказки, горизонт теряет прочность и бесконечность своей линии и в осколочной невесомости открываются новые миры. Всё зависит от предпочтений и выбора.
Наша встреча была результатом обоюдного выбора. Ты верил во что-то, что нельзя объяснить с точки зрения науки, и называл их крылатыми. Твоей вере не нужны были доказательства, но я так хотел стать живым воплощением этой веры. И стал им. Скорее для себя, чем для тебя, мой Безымянный.
Безымянный. Только сейчас я понимаю, почему у тебя было много имён. Каждые новые уста обращались к тебе иначе. На вопрос, как тебя зовут, всегда отвечал: - а какое имя вы бы мне дали?,.... и соглашался с первым названным именем. Ведь для каждого ты имел разное значение. Я же дал тебе два имени. Вслух я называл тебя братом, а про себя, либо когда ты спал, я нарекал тебя любовью.
Я любил ветер. Да. Ты был именно им. Я знал, что убить тебя сможет только остановка…один момент, лишённый движения. Ведь ветер не может останавливаться.. Я помню тот вечер…было слишком холодно, удар об воду растаял в раскате грома. Ветер остановился, его словила вода, и разбила на мелкие пузырьки воздуха. Когда я вытащил тебя на берег, твои глаза отражали бездну. А я был зеркалом, которое предназначено лишь для одного человека. Для тебя. Моей судьбой стала твоя судьба. Я отражал тебя в себе и с каждым разом всё больше и больше растворял в тебе себя. И тут…бездна. Зеркало треснуло. Я почувствовал незнакомое мне до сих пор чувство страха, боль пришла чуть позже.
Скорая спасла твоё тело.
Я же надеялся спасти твою душу. На самом деле, я спасал свою.
Прости меня за то, что я сделаю…
…и за то, что не решался сделать, покуда ты был жив.
Прости, я стал слишком похож на человека…
Вдох, выдох. Молодой человек отпустил руку того, кого не желал терять. Достал из кармана платок, в который был завёрнут какой-то предмет, и вложил его в холодную ладонь любимого. Он встретился у двери с врачами, который пришли, чтоб обрезать последнюю связующую нить с жизнью, как того требовала процедура в таковых ситуациях. Прошел сквозь них. Не провожая взглядом. Он больше не оборачивался.
Дежурная сестра говорит, что он просто подошел к открытому окну, бесшумно залез на подоконник, расправил руки, будто крылья, и сделал шаг в сумерки через окно седьмого этажа. Его тело так и не нашли.
Когда-то, я сделал выбор и стал человеком, чтоб быть рядом. Сейчас я сделаю шаг за черту узкого карниза и разобьюсь. А ты станешь крылатым, который будет лечить мою разбитую душу. Наши сердца замолкнут в унисон ибо мы – обречены друг на друга нашим выбором. Ты дал мне свою кровь, я тебе – веру.
Этот вечер забрал два сердца сплетённых в одну жизнь. Сумерки плакали воском ещё не угасшего солнца, и резали мерцаньем ещё не проснувшихся звёзд.
...
Его звали Даниилом. Когда его хоронили, в его руке всё ещё находился платок, в котором хранились перья.
Перья того, кто именовал его Любовью.
Холодный вечер упал дождём, грустило небо.
Не звало больше тебя домой, а скорбно пело.
…………………………………………………
………………………………………………
Не звало больше тебя домой, а скорбно пело.
…………………………………………………
………………………………………………
01.06.2008.
© Fenix Nef/86
Ф.Н.
А цитата.. если ты зайдешь в мой днев и посмотришь там картинку в эпиграфе, то увидишь эту же надпись.. Она у меня стоит почти с самого моего пребвания на дайрах, а "Поющие в терновнике" одна из моих любимых книг...
с ув.
Хорошая книга, помню её.
Счас гляну в дайр.
пс.может и тяжело, но лёгкие пути не для таких как я степных волков).
Гость, ббббрат, у нас в крови только наши корни общие
Да. Вот только зависть, даже в гутовом понимании, тут явно не уместна).
Внутри меня оно живёт, да.
Ф.Н.
с ув. ч.п.
В любом из случаев я буду под подозрением двойственности, ага?)
Ф.Н.
с ув. ч.п.
Это прекрасно) Ты сама все умеешь, сама Живешь. Сама.
Свое понятие любви есть у каждого. Это нечто такое, что обретает форму чаще всего только когда несколько раз сгорает и вохрождается из пепела вновь внутри каждого. Только в этом случае может получится что-то цельное. Вся абсурдность и неправильность этого понятия заключается в том, что оно должно существовать одновременно для двух людей - т.е. в двух пространствах-измерениях. Иногда это невозможно, и за этим следует разрыв. Просто из-за нестыковки. В этом нельзя винить этих людей, ведь каждый из них держит в руке шарик своего цвета. Совсем другой вопрос - а дело ли в цвете шарика - или все же в руке, которая его держит? Иными словами - нет ли вины самих людей в этом?
I want a cup that overflows with love
Although it's not enough to fill my heart.
I want barrel full of love although
I know it's not enough to fill my heart.
I want a river full of love but then
I know the holes will still remain.
I need an ocean full of love although
I know the holes will still remain.
And the Swiss cheese heart knows, all the
kindness can fill its holes.
And love will dry my tears, as pain
disappears.
...
Melissa Williamson "I Want Love"
А чего смелее то?)
Тебя мне бояться нечего, скрывать так же нечего уже.
пс. но всё же я от того никто не отказываюсь. Т-к всё познаётся в сравнении, понимаешь). Да и слова имеют разное значение, ибо употребляться в разных ситуациях.
Ф.Н.
Ф.Н.
POSTUM
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существование для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.
(с)И. Бродский
Ф.Н.
Хорошо, да.
Я скажу так - часто спорят, говорят - "взаимная" или "безответная", "настоящая", "ненастоящая", спрашивают - "а здесь есть любовь?", "а в этом случае - это любовь?".
Ответ. Да. Да. Да. ДА. Это все любовь, все то, что пронизывает нас каждый день, о чем мы думаем и размышляем. Что храним бережно или беспощадно бросаем в огонь, чтобы потом пытаться возвродить из пепла... То, что можно пытаться анализировать или держать под контролем, или отпустить - чтобы разбить голову в дребезги... на мелкие осколки. Она в нас, и мы в ней.
Ну да. Пафосно, но скажу:
пока еще на страницах этого дневника ведут разговоры о любви, мне хочется жить.
Ни на чем я себя не ловил, во всяком на страницах твоего дневника).. а вот в жизни да.. охочусь на самого себя).. там много всякого интересного наблюдается.
с ув. ч.п.
Она в нас -да, мы в ней?..-разве что через себя. Государство в государстве ;").
Ф.Н.
Так понятнее?
Ф.Н.
Некая необратимость присутствует...
Как впрочем почти на каждом шаге своей жизни.
что то ты темнишь Феня, ой темнишь).. не похоже на твое Коэльевскую интерпретацию.. или у меня извилины не достаточно кривые?)
с ув. ч.п.
Ф.Н.
Теперь понятнее?)
Ф.Н.
Так что)).
Ф.Н.
твое слово, птаха).
с ув. ч.п.
Ф.Н.
с ув. ч.п.
Ф.Н.
с ув. ч.п.
Ф.Н.
зы:Если я правильно вспомнил стих)
с ув. ч.п.
Неужели не я, освещенный тремя фонарями,
Столько лет в темноте по осколкам бежал пустырями,
И сиянье небес о подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит, безымянный, прекрасный, всесильный.
Над отчизной горит, разливается свет темно-синий,
А в глазах у борзых мельтешат фонари - по цветочку,
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук, значит, зря мы просили прощенья
У своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно: по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно
Поздравляю себя с этой ранней находкой, с тобою,
Поздравляю себя с удивительно горькой судьбою,
С этой вечной рекой, с этим небом в прекрасных осинах,
С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Слава Богу, чужой. Никого я здесь не обвиняю.
Никого не узнать. Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь, оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Не жилец этих мест, не мертвец, а какой-то посредник,
Совершенно один, ты кричишь о себе напоследок:
Никого не узнал, обознался, забыл, обманулся,
Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
©И.Бродский
Ф.Н.
А можно расшифровать это так: есть две стороны - противоположности, а ребро между ними их связывает, а?