Trust can kill you or set you free…
“Счастье — это не когда тебе не больно, а когда ты кого-то защищаешь от боли.”
© Анхель де Куатьэ «Вавилонская блудница».
© Анхель де Куатьэ «Вавилонская блудница».
Высота тишины
Мы уже не скользим накалом по линиям передач,
мы уже не горим,…
сединами льда прилегли
по периметру сердца:
не бейся,
молчи…
не плачь.
Моя милая, слышишь,
идёт забвенье,
его шаги
пеленают уста тонкой ниточкой тишины,
заставляют молчать,
заворожено ждать
когда
опадают картонные крылья,
аборт любви
и таблетки от памяти в душу, чтоб не звала
ни тебя,
ни меня,
не взывала к рассудку как
к предпоследней надежде,
черте
перед шагом вниз,
только небо давно оглохло,
в его ушах
наши пули,
мы ведь стреляли по крыльям птиц
(за свободу,
за их полёт,
за свою печаль)
Мы жестокими были,
помнишь,
мы били нас -
на осколки от слова
счастье/
судьба/
и/
дрянь,
на лоскутья отельных простынь и лживых фраз.
Вырезали по коже: навеки…
…узлы, …
…узлы…
- не связали,
порвали только, всё тело в швах.
Отгорели своё слишком быстро
и от золы
не осталося даже имени.
В двух шагах
от последней бездны,
не надо так,
не смотри…
(мы ослепли,
но я касаюсь твоих глазниц…
…и тону в их солёном море хмельной тоски.
Ты прости меня,
я прощаю….).
Шаг на карниз.
И уже не имеет значения, что мы летим
*некрылатыми*,
что за спинами – пустота.
…мы уже не разбудим друг друга,
мы крепко спим
Слишком крепко для пробужденья….
….в.ы.с.о.т.а.
Мы уже не скользим накалом по линиям передач,
мы уже не горим,…
сединами льда прилегли
по периметру сердца:
не бейся,
молчи…
не плачь.
Моя милая,
слышишь,
пришло забвенье,
оно
внутри…
.
19.11.2009
© Fenix Nef/86
Мы уже не скользим накалом по линиям передач,
мы уже не горим,…
сединами льда прилегли
по периметру сердца:
не бейся,
молчи…
не плачь.
Моя милая, слышишь,
идёт забвенье,
его шаги
пеленают уста тонкой ниточкой тишины,
заставляют молчать,
заворожено ждать
когда
опадают картонные крылья,
аборт любви
и таблетки от памяти в душу, чтоб не звала
ни тебя,
ни меня,
не взывала к рассудку как
к предпоследней надежде,
черте
перед шагом вниз,
только небо давно оглохло,
в его ушах
наши пули,
мы ведь стреляли по крыльям птиц
(за свободу,
за их полёт,
за свою печаль)
Мы жестокими были,
помнишь,
мы били нас -
на осколки от слова
счастье/
судьба/
и/
дрянь,
на лоскутья отельных простынь и лживых фраз.
Вырезали по коже: навеки…
…узлы, …
…узлы…
- не связали,
порвали только, всё тело в швах.
Отгорели своё слишком быстро
и от золы
не осталося даже имени.
В двух шагах
от последней бездны,
не надо так,
не смотри…
(мы ослепли,
но я касаюсь твоих глазниц…
…и тону в их солёном море хмельной тоски.
Ты прости меня,
я прощаю….).
Шаг на карниз.
И уже не имеет значения, что мы летим
*некрылатыми*,
что за спинами – пустота.
…мы уже не разбудим друг друга,
мы крепко спим
Слишком крепко для пробужденья….
….в.ы.с.о.т.а.
Мы уже не скользим накалом по линиям передач,
мы уже не горим,…
сединами льда прилегли
по периметру сердца:
не бейся,
молчи…
не плачь.
Моя милая,
слышишь,
пришло забвенье,
оно
внутри…
.
19.11.2009
© Fenix Nef/86
пс. «…надежда -это просто очередной переходный период, который надо перерасти». © Чак Поланик «Удушье».
ф.н.
Нейротизм и Никогда - они не такие, но общие точки соприкосновения у них есть, дад.
Пасиб тебе.
ф.н.
ф.н.
они все живые, наполненные. Плюс, если их озвучить то, думаю, погружение будет абсолютным!
Вижу, тебе сие понравилось, угу?)
ф.н.
Передавать чувства / эмоции - больше у меня ничего и не получается. Я как проводник, и пока через него проходит всё это, он каждой клеткой чувствует информацию, которую передаёт.
Я посмотрю корректно ли запишет видео фотик, не будет ли звук уродоваться, если всё бу ок, то запишу на дик пару стихов (чтение), потом тебе в ю-мыло стукну, чтоб ты адрес свой сказала)))
t.i.n., ну, дык, прям аж так,... прельстил))). А в словах всегда надо делать паузы.
ф.н.
Псих/оз/, спасибо огромное!!!! Буду ждать с нетерпением!!!! Ну и книгу тоже, если получится))) Но это я уж совсем наглею))) Да и к тому же обмен должен быть равноценен, но не знаю, что предложить взамен(((
И на счет прошлого - полностью согласна.... Хотя порою его коварство на первый взгляд и незаметно, но спустя время понимаешь насколько погряз в нем.
Как только качественно запишу, черкну на ю-мыло))
Всё равноценно, ты меня читаешь - чувствуешь, а это оч многое, очень.
ф.н.
Хоть какой-то с меня толк есть.
ф.н.
ф.н.
Интересно, помнишь ли ты такого - Амбидекстра? ))
Свисток долго был моим домом, я туда ещё иногда заглядываю)))
Ты то как?
ф.н.
Ты, гляжу, иногда буковки в слова складываешь, а те в строчки. Это отрадно, правда.
Я порой на него заглядываю, чес, мне не хватает того общества, что тогда на свистке было))).
Сейчас там читать, банально, нечего..крайне редко кто-то из старичков что-то выложит.
У всего свой срок горения, это факт, но рукописи не горят*)))))и не тлеют, но новых хочется.
Да, порой я ещё играюсь буквами, всё пытаюсь из букв "н""и""к""о""г""д""а" - собрать слово счастье)))...-нифига оно не складывается*))) Ну да ладно.
Ты совсем перестал складывать буквы?
ф.н.
Иногда получается, скажем, девочка с желтым бантом, но она быстро куда-то убегает.
Черт, оказывается, как неуютно быть гостем...
Хэх...а я до сих пор пишу с ошибками, думаю с ошибками и живу с ними. И не хочется мне по иному.
Даддд, девочки они такие....особенно с бантами*)
ф.н.
Обернулась: знаю! Дальше бежит вприпрыжку, бант желтый мелькает, косичка тоненькая, светлая такая. Но бежит, к краю бежит, а там обрыв.
- Подожди, скажи, зачем тебе туда? Просто скажи, потом беги.
Остановилась, запыхалась, сама улыбается, смотрит синими глазищами: как непонятно, там – небо!
- Там небо, дяденька, понимаете! Там начало, вы думаете: обрыв, а там небо начинается!
Не могу бежать, задыхаюсь, не догнать, не остановить. Бессильное – самое злое, убивает внутри человека: не смог, не догнал; сил нет – только оправдание, немного еще, и успел бы. Сесть, пока не упал, иначе – стыдно!
- Дяденька, не плачьте!
- Я не сумел, зачем теперь, пусть слезы, все равно. Беги уже, но осторожней там, не споткнись. Тебе ведь небо нужно, помнишь?
- Помню. А вы как?
- Я окликнуть хотел, боюсь за тебя. Но не успел. Теперь уже не могу, видишь, совсем выдохся.
- А можно я с вами посижу?
Удивляюсь: так спешила, а я назад потом поковыляю, мне тут недалеко.
Села рядом, смотрит – глаза, не встречал таких: синие-синие.
- Торопилась ведь?
- Успею. Мне вас жалко.
Смотрю: маленькая совсем, зачем ей меня жалеть?
Сидим.
- Ты мороженое любишь? – вспомнил неожиданно про рубль, в кармане еще утром нашел, обрадовался: сигарет думал купить.
- Люблю.
- У меня рубль есть. Сейчас отдышусь, пойдем мороженое есть. Потом уже за своим небом побежишь.
- Только не плачьте.
Совсем забыл, глаза рукавом отер:
- Не буду.
Потом мы ели мороженое. По три шарика разного сорта – клубничное, крем-брюле и ванильное с изюмом. С сиропом. В плошке из нержавеющей стали. По-буфетчицки – креманка.
Потом она сказала:
-Спасибо!
И дальше побежала, к небу.
А я пошел на автобус.
А ещё есть такие шаги у тебя?
----------------
Разрыв шестой:
Нас ломали,…помнишь,…взгляды осуждающие наш образ жизни, камень преткновения в простых словах, в который, в тоже время, каждый вкладывал своё значение. Мы всегда брали более глубокие значения, отражения слов…их эмоциональный подтекст. Но вместе с тем, наш тон не выдавал не дрожи, не чувств. Он не менялся. Не при каких обстоятельствах.
Наше танго на самом краю. Осознание того, что пропасть не так страшна, как один неверный шаг в танце. Дыхание – такт в такт. Точные, смелые па, которые могли стоить нам жизни.
Мы всегда жили на выдохе.
Сложно сказать, кому из нас принадлежала идея танца на линии запрета. Скорее всего,- нам двоим.
Именно за это я нас люблю. За наш симбиоз. У нас нет разбития на индивидуальности, мы уже давно срослись в одно целое. И плевать, что это неправильно.
Ты одела белое платье, из льна, простого покроя. Простота тебе была к лицу. Она как бы уравновешивала внутренний и внешний мир (тебя). Вышла босиком из дому и села в машину. Ждала меня. Поворот ключа. Мне почему-то показалось, что я закрываю нашу прежнюю жизнь в квартире в ожидании того, кто будет нуждаться в ней, для памяти.
Зажигание.
Ты достала две сигареты. Не из лёгких. Смешно, но даже в таких вещах, мы не любили легкости. Нам были нужны ощущения. В данном случае – ощущения жжения в горле, горечи и тяжести дыма в лёгких.
--
Я протянула ему прикуренную для него же сигарету. Зная, что мы оба в этот момент про себя подчёркиваем тот факт, что, в принципе, мы не курим. Знаю, он будет вдыхать сигаретный дым, как воздух, питая им своё тело, с такой же жадностью, как и я.
Осенний ветер, проникающий к нам через приоткрытое оконное стекло машины, воровал ленты дыма, и уносил их с собой. Осень, наш период жизни. Именно по этому, мы выбрали один из рассветов в этой поре года и поехали за город, вырываясь из его железо- бетонных серых рук.
Нам нужны были чувства, которые можно пробудить лишь за чертой.
Наша дорога будет вечной. Трасса же осталась позади. Он заглушил мотор.
Мы вышли.
Секрет нашей любви был в том, что мы никогда ничего не планировали, но решения принимали синхронно. Это достигается на ином уровне себяосознания.
Захлопнули двери, не сводя глаз с друг друга, мы обошли машину и переплелись ладонями. Нас звал наш предел. Господи, великолепная мелодия, неспетая песня, не сыгранные ноты. Мы единственные, кто слышит эту композицию.
Лес прервался обрывом, за краями которого, где-то внизу, раздавалось эхо падающей вниз воды. Водопад. Он отпустил мою руку, подошел к самому краю, я знаю, он хотел прощупать линию, невидимую для глаз. Линию, за пределом запрета которой брали своё начало истоки новых оттенков чувств, жизни.
Я ждала, мы всегда ждали друг друга.
Затем он снял обувь, подошел ко мне, вытащил из кармана джинсов красную широкую ленту из плотной ткани и завязал себе глаза, затем протянул мне вторую. Я прикоснулась к его ладони, и подвела её к своему лицу. Союз замкнулся. Он видел меня даже с закрытыми глазами. Равно как и я его теперь, с повязкой поверх глаз.
Мелодия отражалась внутри нас маленькими микровзрывами новых ощущений.
Да, это та самая черта.
…
--
Эти па были сказочными. Невесомость души обволокла в свою пелену тело, ослепила страх и осторожность. Их объятия уже никогда не размыкались. Пальцы сплелись так же цепко, как и линии их жизней.
Это единственный случай, когда падение можно было назвать полётом. Хотя, по иному даже нельзя было сказать.
Их тела не нашли. Они растворились с тем миром, который обрели за чертой, растворились, оставаясь единым целым.
--
Поворот ключа.
Эта квартира никогда не будет пустой.
В этой квартире никто и никогда не будет жить, кроме них.
Точка.
"…за окнами твоими тишина,
сплетенная из долгих ожиданий,
я вместе с ней уйду в начало дня
придуманного мной для расставаний …"
© Би–2 "За окнами"
ф.н.
ф.н.