Trust can kill you or set you free…
Я не помню как звали этот маленький город
я не помню в каком это было столетьи
но я взял тебя в руки как бедную птицу
которую ранили глупые дети
я нашептывал сказки про далекие страны
я хотел тебе сделать хоть немного приятно
я тебе обещал что вернусь через месяц
хотя знал что уже не приеду обратно
как мы делаем больно
тем кому дарим небо
и за сладкие речи
нам прийдется стыдиться
и в груди моей клетка
а в ней вместо сердца
бьется крылья ломая
эта бедная птица
я пил сладкие вина чтобы смыть эту горечь
забывал все что было начинал все сначала
но на мягких постелях не узнал я покоя
потому что во сне эта птица кричала
в странном месте где тени снова встретят друг друга
после долгой дороги после жизни постылой
одного попрошу я у доброго Бога —
чтобы бедная птица
меня простила
как мы делаем больно
тем кому дарим небо
и за сладкие речи
нам прийдется стыдиться
и в груди моей клетка
а в ней вместо сердца
бьется крылья ломая
эта бедная птица
© Наутилус «Бедная птица».
я не помню в каком это было столетьи
но я взял тебя в руки как бедную птицу
которую ранили глупые дети
я нашептывал сказки про далекие страны
я хотел тебе сделать хоть немного приятно
я тебе обещал что вернусь через месяц
хотя знал что уже не приеду обратно
как мы делаем больно
тем кому дарим небо
и за сладкие речи
нам прийдется стыдиться
и в груди моей клетка
а в ней вместо сердца
бьется крылья ломая
эта бедная птица
я пил сладкие вина чтобы смыть эту горечь
забывал все что было начинал все сначала
но на мягких постелях не узнал я покоя
потому что во сне эта птица кричала
в странном месте где тени снова встретят друг друга
после долгой дороги после жизни постылой
одного попрошу я у доброго Бога —
чтобы бедная птица
меня простила
как мы делаем больно
тем кому дарим небо
и за сладкие речи
нам прийдется стыдиться
и в груди моей клетка
а в ней вместо сердца
бьется крылья ломая
эта бедная птица
© Наутилус «Бедная птица».
И как призрак вчерашнего счастья вспоминаться тост Ванды:"О любовь, о священный огонь, такой могучий и такой изменчивый, такой внезапный и такой мимолетный! Небесная искра, которая проникает в нашу жизнь и гаснет раньше самой этой жизни, словно боясь испепелить нас и уничтожить! Все мы ясно чувствуем, что ты - животворящее пламя, исходящее от самого бога, и что тот из нас, кто смог бы сохранить тебя в своей груди и поддерживать до последнего часа все таким же жгучим и сильным, был бы самым счастливым и самым великим из смертных. Поэтому-то последователи идеала всегда будут стараться приготовить для тебя в своих сердцах святилище, которое ты не стремилась бы покинуть, чтобы вновь вознестись на небо.
Но, увы, ты, любовь, которую мы превратили в добродетель, в одну из основ человеческого общества, желая уклоняться тебе, ты все же не позволила заковать себя в цепи, как того требовали наши установления, и осталась свободной, как птица в полете, и изменчивой, как огонек на алтаре.
Ты словно смеешься над нашими клятвами, договорам"; даже над нашей волей. Ты бежишь от нас несмотря на все, что мы изобрели, чтобы приковать тебя к нашим обычаям. Ты так же не можешь ужиться в гареме, охраняемом бдительными стражами, как в христианской семье, окруженной угрозами священника, приговором судьи и ярмом общественного мнения. В чем же причина твоего непостоянства и твоей неблагодарности, о таинственная иллюзия, о любовь, принявшая образ жестокого и слепого божества - ребенка? Какую же нежность и какое презрение внушают тебе поочередно все эти человеческие души, которые ты сначала обжигаешь своим огнем, а потом покидаешь - почти все до единой, - предоставляя им гибнуть в муках сожалений, раскаяния или отвращения, что еще ужаснее? Почему люди на коленях призывают тебя на всем земном шаре, превозносят и обожествляют тебя, почему дивные поэты воспевают тебя как душу мира, а варварские народы приносят тебе человеческие жертвы, сжигая на погребальном костре вдову покойного вместе с супругом? Почему юные сердца призывают тебя в самых сладких своих грезах, а старцы проклинают жизнь, когда ты обрекаешь их на ужас одиночества? В чем причина поклонения - то возвышенного, то фанатического, - которое тебе расточают, начиная с золотого детства человечества и вплоть до нашего железного века, если ты всего лишь химера, мечта, порожденная минутой опьянения, ошибка воображения, распаленного исступленной чувственностью? Причина в том, что ты не плод низменного инстинкта, примитивной животной потребности! О нет, ты не слепое порождение язычества - ты дщерь истинного бога, составная часть божества! Но пока что ты раскрыла нам свою сущность лишь сквозь туман наших заблуждений и не пожелала поселиться среди нас, ибо не пожелала быть оскверненной. Ты вернешься и останешься навсегда в нашем земном раю, как в сказочные времена Астреи, как в мечтах поэтов, вернешься тогда, когда своими высокими добродетелями мы заслужим присутствие такой гостьи! О, сколь сладостно будет тогда жить на этой земле и как радостно будет родиться на ней. Когда все мы станем сестрами и братьями, когда союзы будут заключаться добровольно и основой их будешь только ты одна, когда вместо той ужасной, той немыслимой борьбы, с помощью которой супружеская верность вынуждена защищаться от нечестивых посягательств разврата, лицемерного обольщения, разнузданного насилия, вероломной дружбы и утонченного порока, - вот тогда каждый супруг увидит себя окруженным лишь целомудренными сестрами, ревниво и бережно охраняющими блаженство своей сестры, которую они отдали ему в подруги жизни, а каждая супруга увидит, что все остальные мужчины - это братья ее мужа, счастливые и гордые его счастьем, естественные покровители его достоинства и покоя! Тогда верная жена перестанет быть одиноким цветком, который прячется, чтобы уберечь хрупкое сокровище своей чести, перестанет быть жертвой, нередко покинутой, которая чахнет в уединении и слезах, бессильная оживить в сердце возлюбленного то пламя, что сама она сохранила нетронутым в своем сердце. Тогда брату не придется больше мстить за сестру и убивать того, кого она любит и оплакивает, убивать для того, чтобы вернуть ей ложно понимаемую честь. Тогда мать не будет больше дрожать за свою дочь, а дочь не будет краснеть за свою мать. Главное же - супруг перестанет быть подозрительным и деспотичным, а супруга навсегда откажется от горечи жертвы или от злопамятства рабыни. Жестокие страдания, чудовищные несправедливости не будут больше омрачать радости семейного очага. Любовь сможет длиться долго, и - как знать! - быть может, настанет день, когда священник и магистрат, рассчитывая с полным основанием на непреходящее чудо любви, смогут освящать нерасторжимые союзы именем самого бога, проявляя при этом столько же мудрости и справедливости, сколько, сами того не зная, проявляют ныне кощунства и безумия." © Жорж Санд «Графиня Рудольштадт».
ПС. Замечательная книга...нужно было дочитывать её не вчера, а сегодня...т-к сча у мя темпа 38.9...возможно, воплотила б своим больным бредом героев 3ех томного романа в жизнь.
Ф.Н.
и теми, кто в этом состоянии (эт я про жизнь), меня окружает.
...да и ваще, моя знакома грила так: Весна, у психов обострение...,- у меня оно происходит в любой сезон жизни;)).
ПС.А с температурой у меня зачастую такое...если учитывать что моя нормальная 37,3 ;")). Куда ты пропал? (Морке приветы;").
Ф.Н.