[Это кусочек моей жизни, которая кончилась в начале апреля этого года. Которая длилась больше 6 с половиной лет.
Слишком личная, чтоб открывать для всех, слишком ценная, чтоб держать только в себе.
Я вынашивала её долго.
Наверное, пришло время.
Это всё осень… да, она всегда на меня влияет как-то по особенному.
Она воскрешает тех, кого уже нет рядом. Я почти чувствую их дыхание рядом с собой…]


Соберите меня с пыльной подошвы дорог
в ладошки
я осыпалась пеплом вчерашних
осенних листьев.


Уходя – уходят – верно, даже больше, - истинно. Но любая истинна не абсолютна. Такова её третья сторона. Та, которую нельзя узреть, но со временем, можно отчётливо ощутить.
Это когда тебя трясёт, пока загружается страничка его дневника… и ты читаешь то, что боялась когда либо прочесть. Что исход в очередной раз был очень близок к нему. Он опять зависал над пропастью, вернее, его чуть не убило, придушило ею.
Ты читаешь, и как-то так тихо, в тайне от себя самого, ощущаешь как что-то обжигает щёки.
Это особенная боль, так как болит родное, ибо угроза ниточки жизни оборваться – дышала у виска дорого для тебя человека. Пусть человека из прошлого, без настоящего для тебя сейчас.
Есть особенные люди. Есть особые чувства – сначала их можно спутать с любовью, потом понимаешь – это гораздо сильнее, это куда дороже и ценнее. А потому они были так хрупки. Потому, как оба путали их не с тем, чем они были реально. Потому, как оба травили их ревностью, язвами, придирками, требованиями, ожиданием оправданий. И завязывали на пульсе этого особенного состояния слишком тугие силки. Мы поступали банально – слишком по-людски, совершенно не по че-ло-ве-чес-ки… Эгоцентрики влюблённые в свою любовь к иному человеку – это страшная вещь. Сродни тому – когда любишь не человека, а своё представление о нём.

...мы любили когда-то.
По глупости,
впонарошку,
мы играли в любимых,
не зная, что бьются жизни…


…мало того, мы сами их разбивали. Какими же жестокими и эгоистичными детьми мы были, Север.

Когда я пытаюсь разобраться, что же на самом деле было между нами, когда программа дала первый, скорее всего, незаметный сбой. Из-за чего маленькая трещина расколола весь сосуд. ….я не могу признать, что любила тебя, ибо я никогда не любила так, как бы тебе того хотелось. Впрочем, сие полностью аналогично тому, что чувствовал ты. Ты был мне…мм…братом. Да, страшим братом. Мне всегда хотелось быть младшей сестрой.

А ведь изначально мы были незнакомцами. Сейчас я с горькой улыбкой могу констатировать тот факт, что мы ими являемся на день сегодняшний.

Потом стали привычкой. Друг для друга. Хорошей привычкой.

Потом переросли в зависимость. Вечер без общения – изливался негативом на окружающих. Без объяснений что случилось и с чего вдруг. Просто не было зеркала, не было в ком отражаться и продолжатся.
Помню, мне тогда хотелось быть дымом твоих сигарет, который ты вдыхал в свои лёгкие, чтоб прочувствовать тебя изнутри, глубже.

Я хрупкий сплав…-
… души
и
хрусталя…


…потом…что случилось потом (?)…а случилось твоё прошлое. Ты за него цеплялся с такой силой, какой мог позавидовать утопающий, хватаясь за соломинку.
У твоего прошлого было имя, красивое имя. Саша. Необычная девушка, которой ты когда-то отдал своё сердце. Только когда вы уходили друг от друга, ты унёс в груди непонятный комок чувств, почти мёртвую мышцу, которая была отравлена тем что состоялось… во всех возможных ракурсах…и что выжгло себя дотла. Не знаю, как долго ты врал себе, что всё прошло, что её имя не напомнит тебе её запах, голос, кожу,...глаза. Знаю только, что даже твои следующие отношения были очередной попыткой убежать от этой памяти. Убежать от самого себя. В итоге ты выстроил такой лабиринт, который был рассчитан лишь для одного человека, для тебя.
Я начала чувствовать как теряю тебя. Знаешь, Север, а ведь мне как не кому знакомо это чувство, когда тот, кого нет, дороже того, кто есть рядом. Ты тогда не смог оценить того, кто был близь тебя, пусть по географический данным – чертовски далеко. Но всё же.
И ты потерял его.
Вот скажи, почему только потеряв, ты начал меня ценить?
Отчего только тот человек, который уходит, обладает некой аурой влечения к себе? Почему так?
Какая-то злая шутка.
Очень злая, Лёш, очень.

Сумерки вяжут гуашью по небу…
с проседью
хрупкие кружева поверх слепого вечера.
Плачет дождями память влюблённой осени
в нас,
(в [не] прожитое счастье…)
Развеяв в вечное.


..примерно тогда я с тобой попрощалась.
Да, но не простила и не отпустила.
Просто ушла на задний план.
Просто справилась с единственно для меня зависимостью, с пагубной зависимостью от дорогих для меня людей.
Я ушла, ты этого почти не заметил.
Со временем я встретила человека, присутствие которого, вначале, помогло мне латать в себе дыры, оставшиеся после тебя с твоим прошлым. Потом,…потом мы тоже привыкли друг к другу. Наверное, некоторое время, были даже влюблены.
Ты об этих отношениях узнал, когда их возраст достиг полутора месяца. Признаю, я не хотела тебе говорить. Знала, что тебе это будет неприятно. Но отчего так – сама не могла себе объяснить. Я просто знала, что когда ты узнаешь, те маленькие трещины покроют всё, что ещё было цельным.
Так и случилось.
Жгучее чувство горечи и обиды, когда узнаешь, что маленький мирок, который ранее был тебе так знаком и привычен – больше не принадлежит тебе. Ты потерял авторские права на него.
Толку от объяснений, от писем.
От честных, правдивых до отвращения к друг другу – разговоров. Что толку. Твоего понимания хватало ровно на сутки, если не меньше.
Ты с чего то вдруг решил, что любишь меня. Выбрав себе роль влюблённого романтика, который страдает в то время, как его возлюбленная дрянь разбивает его чувства, топчет сердце и таскается с другим. Хороша ж моя роль, да, я почти свыклась с ней. Для тебя я не стала иной даже после того, как те отношения кончились.
Для тебя я стала предателем, который выпачкал себя ложью изнутри.
Хотя моя лож была только в той полуправде, которую я тебе говорила. Недоговаривать – не значит – лгать.
Почему же ж ты не видел, как мне больно было, когда я теряла тебя, как друга, когда ты уходил в запои, из которых я тебя вытаскивала. Когда ты опять начал говорить про ангельский порошок… и как тебя ломает. И что хочется уснуть и не просыпаться. Я ведь потеряла одного друга. Потеряла. Его забрала болезнь.
А тут...ты сам забирал себя у меня, отравлял. Вот я и ушла, прихватив то, что не дала б тебе уничтожить собой для меня.
Сука любовь – так ты охарактеризовал то, что было у тебя ко мне в этом году. Знаешь как было больно слышать слова…да нет, не эту грязь, нет… что ты. Разве грязь может поранить – нет, разве что испачкать.
Мне было больно, когда ты говорил о том, что хочешь быть частью меня, создать семью…больно, по тому, как было слишком поздно для всего этого. А ведь всего пол года до того момента.., друг, это было б для меня настоящим счастьем.
Как там пелось в композиции «Голос»: - настоящие вещи всегда так некстати….
…да…и так… постоянны..
Не раз
И
Не два.


Уходить из жизни того, кто до боли для тебя дорог – невероятно тяжело.
И даже когда уже все мосты сожжены, ты хранишь этот пепел как следы чего-то святого для тебя. Маленький личный ад/рай.


…сегодня я с ним говорила.
Вернее… пыталась.
Он прав, лучше б я этого не делала. Никогда б не узнала насколько может стать чужим тот человек, который когда-то был частью твоей жизни, полноценной функционирующей единицей в ней.
Наверное, мы никогда не знали друг друга.

пс.Сид, я знаю, я дура…ведь что я, что ты – оба подтверждали 100% вероятность того, что не стоит мне делать даже пол оборота головой назад. Но я очень за него волновалась.
Сейчас удалю себя к чёртовой матери с того блога, где его дневник и ничего не буду больше знать о нём.
Ничего.
И как бы не поднывали метастазами воспоминания, мне будет нечем их подкармливать…

ппс.
…./Недо/сказать,
мой милый, /недо/гореть.
В память
выпасть осадком, перегоревшим, прожитым.
Горьким дождём нёбо обжечь,
… ранить
каждую клетку жизнью твоей....
Сможем ли

быть не прощенными на раковой отмели
плотью души ношенной,
в клочья порванной……


пппс….тому, кто это никогда не прочитает ( а значит, ему): - прости меня и себя, так как я никогда не смогу этого сделать.
Прости.

ф.н.