"Летел и таял, не соберу -
летел и таял... Больше не тает,
завтра я ещё не умру,
но кто его знает - завтра это, о-о-о-о..."
(с) АукцЫон "Таял".
летел и таял... Больше не тает,
завтра я ещё не умру,
но кто его знает - завтра это, о-о-о-о..."
(с) АукцЫон "Таял".
Бессонница: сон сердца.
Всё рухнуло.
Да,
жизнь угасла в один момент.
Мрак пролазит под кожу,
он как рак –
пожирает клетки.
…он меня выпивает, оставляя золу и трещины,
оставляя лохмотья памяти
шелушащейся кожей чувств.
Во мне –
засуха,
сердце стало в два раза меньше,
оно просит любви и крови –
получает лишь боль
да таблетки…
…оно просит немного воздуха,
оно плачет песком.
И
нам
нечего дать ему.
В пальцах дрогнет курок…
и спуск..
…и я падаю,
падаю,
падаю…
9 грамм…
9 грамм в висок…
столько весит жизнь?
Так не много
и так существенно.
9 грамм пробивает кость,
обрывает вдох..
…а потом уж чужие пальцы закрываю глаза
и
смыкают на теле руки.
И я падаю,
падаю,
падаю…
Открываю глаза –
не открыть,
веки сшиты колючей проволокой
и запястья в цепях
да замок
не сломать,
не разбить…
Мне бы вдребезги,
к чёртовой матери растерять себя,
разодрать. И потом кровоточить раною.
…и я рву себя,
режу,
бью…
Я кричу тишиною,
а по ржавым губам ползут трещинки,
как тончайшие сети невидимых пауков
…да слова выступают алыми,
нет,
багровыми каплями
и стекают в уголки рта.
И я рву себя,
режу,
бью..
Но без толку,
все без значения.
Бес коварный попутал,
а Бог
был бессилен для нас –
не смог
…дать хотя б коль не нить, то ножницы.
Чтоб узлы
да под корень.
Я же дальше из судеб вью
непослушные локоны жизни.
Дай мне жить,
оживи меня,
оживи.
Липкий сон. Волны страха меня убаюкают,
спеленают.
Моим ложем станет чрево его бездонное.
И мне кажется, я не сплю уже,
а я просто
мертва.
Я – мертвец,
я мертвец.
Оживив меня,
оживи…
Дай мне жизнь
внутривенно,
а лучше,
введи её в душу,
чтоб проснулась.
Чтоб ожила.
И дыхание ровное
штрих-пунктиром на кардиограммах
продолжало о нас писать.
Я не чувствую слов почти…
о любви…
о тепле…
полосни меня реквием,
полосни.
Да до крови, до боли, до пробужденья
во сне.
Я устала разбитой быть.
Время больше не лечит нас.
Оно просто проходит мимо,
оно делает кожу тонкой,
а под кожей – дыханье бездны.
Полосни меня реквием,
полосни…
…чтоб отбило охоту плакать и жалеть….
что всё рухнуло,
жизнь угасла
и в лоне глаз
не теплится надежда,
не греет меня,
мертва.
А ты в руки берёшь наше сердце
и так слёзно кричишь:
"-прости…"...
…оно стало в два раза меньше,
и оно разучилось
прощать…
.
Всё рухнуло.
Да,
жизнь угасла в один момент.
Мрак пролазит под кожу,
он как рак –
пожирает клетки.
…он меня выпивает,
оставляя золу
и
трещины,
оставляя лохмотья памяти
шелушащейся кожей чувств.
Во мне –
засуха….
во мне просто песок да пустоши,
во мне просто пустыни пропастей…
во мне
просто
уснула
жизнь.
29-29/08/2010
© Fenix Nef/86
Всё рухнуло.
Да,
жизнь угасла в один момент.
Мрак пролазит под кожу,
он как рак –
пожирает клетки.
…он меня выпивает, оставляя золу и трещины,
оставляя лохмотья памяти
шелушащейся кожей чувств.
Во мне –
засуха,
сердце стало в два раза меньше,
оно просит любви и крови –
получает лишь боль
да таблетки…
…оно просит немного воздуха,
оно плачет песком.
И
нам
нечего дать ему.
В пальцах дрогнет курок…
и спуск..
…и я падаю,
падаю,
падаю…
9 грамм…
9 грамм в висок…
столько весит жизнь?
Так не много
и так существенно.
9 грамм пробивает кость,
обрывает вдох..
…а потом уж чужие пальцы закрываю глаза
и
смыкают на теле руки.
И я падаю,
падаю,
падаю…
Открываю глаза –
не открыть,
веки сшиты колючей проволокой
и запястья в цепях
да замок
не сломать,
не разбить…
Мне бы вдребезги,
к чёртовой матери растерять себя,
разодрать. И потом кровоточить раною.
…и я рву себя,
режу,
бью…
Я кричу тишиною,
а по ржавым губам ползут трещинки,
как тончайшие сети невидимых пауков
…да слова выступают алыми,
нет,
багровыми каплями
и стекают в уголки рта.
И я рву себя,
режу,
бью..
Но без толку,
все без значения.
Бес коварный попутал,
а Бог
был бессилен для нас –
не смог
…дать хотя б коль не нить, то ножницы.
Чтоб узлы
да под корень.
Я же дальше из судеб вью
непослушные локоны жизни.
Дай мне жить,
оживи меня,
оживи.
Липкий сон. Волны страха меня убаюкают,
спеленают.
Моим ложем станет чрево его бездонное.
И мне кажется, я не сплю уже,
а я просто
мертва.
Я – мертвец,
я мертвец.
Оживив меня,
оживи…
Дай мне жизнь
внутривенно,
а лучше,
введи её в душу,
чтоб проснулась.
Чтоб ожила.
И дыхание ровное
штрих-пунктиром на кардиограммах
продолжало о нас писать.
Я не чувствую слов почти…
о любви…
о тепле…
полосни меня реквием,
полосни.
Да до крови, до боли, до пробужденья
во сне.
Я устала разбитой быть.
Время больше не лечит нас.
Оно просто проходит мимо,
оно делает кожу тонкой,
а под кожей – дыханье бездны.
Полосни меня реквием,
полосни…
…чтоб отбило охоту плакать и жалеть….
что всё рухнуло,
жизнь угасла
и в лоне глаз
не теплится надежда,
не греет меня,
мертва.
А ты в руки берёшь наше сердце
и так слёзно кричишь:
"-прости…"...
…оно стало в два раза меньше,
и оно разучилось
прощать…
.
Всё рухнуло.
Да,
жизнь угасла в один момент.
Мрак пролазит под кожу,
он как рак –
пожирает клетки.
…он меня выпивает,
оставляя золу
и
трещины,
оставляя лохмотья памяти
шелушащейся кожей чувств.
Во мне –
засуха….
во мне просто песок да пустоши,
во мне просто пустыни пропастей…
во мне
просто
уснула
жизнь.
29-29/08/2010
© Fenix Nef/86
"Летел, горел, был высоко -
летел, горел... Перетекает,
завтра это так далеко,
что кто его знает - завтра это, о-о-о-о,"
(с) АукцЫон "Таял".
летел, горел... Перетекает,
завтра это так далеко,
что кто его знает - завтра это, о-о-о-о,"
(с) АукцЫон "Таял".
ф.н.